18 июля 2015 года, в день обретения честных мощей преподобного Сергия, игумена Радонежского, наш храм отметил престольный праздник. Божественную литургию возглавил протоиерей Александр Абрамов. После сугубой ектении отец настоятель вознес молитву о мире на Украине. По окончании литургии был совершен молебен перед чтимой иконой преподобного Сергия и крестный ход вокруг храма.
В проповеди отец Александр напомнил о совершенно особенном значении, какое имеет преподобный Сергий для нашей Церкви и страны, для всех нас, принятых игуменом всея Руси в свое родство. «Когда мы говорим о Преподобном, не называя имени, — сказал о. Александр, — нам сразу понятно, что речь идет именно о преподобном Сергии, а не о ком-либо ином».
Радуйся, Сергие, скорый помощниче и преславный чудотворче!
Слово настоятеля
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
В молитве к преподобному Сергию он называется нашим пастырем добрым. Мы слышали слова Христа о Самом Себе: «Аз есмь пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня» (Ин. 10:14). Христос говорит о расхитителях стада, которые приходят к овцам, но овцы различают голос пастыря и голос чужого, татя, вора. В этом различении — способность человеческого сердца, христианского по сути своей, узнать Христа и узнать нехристя. «И иных овец имею, — говорит Христос, — которые пока не от этого стада, и тех Мне тоже предстоит привести, и будет одно стадо и один пастырь» (Ин. 10:16).
Когда преподобного Сергия называют пастырем добрым, тем самым уподобляя его Христу, этим хотят сказать, что в нем во множестве находятся те черты, которые мы в Господе видим. Не случайно слово «преподобный» означает «очень близкий, почти подобный». И значит, когда мы поклоняемся тому или иному преподобному (а наша земля вся поклоняется преподобному Сергию), мы что-то важное узнаем о Христе. О Его терпении, о Его прощении, о Его милости, о Его изнурительной для Него Самого способности прийти людям на помощь.
Мы, людям помогая, заботясь о них, проявляя те или другие добрые качества своей души, очень устаем. Мы устаем быть людьми хорошими. Нам нужна передышка. Так все извратил грех. Нам нужна передышка на то, чтобы гадость какую-нибудь сделать, на то, чтобы пожить всласть. Вот так отцентровано наше существование. Нам надо всегда — даже если мы выбираем духовный какой-то путь — подчеркнуть свою духовность, свое отличие от других людей. Но нет ничего более далекого от мысли Христовой и от мысли следующего за Ним преподобного Сергия. Там, где мы выбираем шум, он выбирает тишину. Там, где нам нужно что-то демонстрировать, он предпочитает уйти из собственного монастыря, сопровождаемый разве что не пинками братии. Но при этом он приобретает что-то несравненно более важное — благословение Божие. Господь видит, что в своем преклонении головы, в своем побеге от всяческой неправды и суеты — он настоящий, он не играет в веру.
Преподобный не хочет стать игуменом, надеть красивые одежды, не хочет, чтобы у него была огромная Лавра. Он правда думает о том, как оказаться у ног Божиих. И ему не так существенно, что скажут люди, потому что он по слову апостольскому знает, что они обязательно скажут что-то плохое. Он делает свое дело. Он делает его так, как может делать. Он, собственно, и есть, по слову Патриарха, Святая Русь, и за пределами таких людей, как он, ее не существует. Он один сделал — за многие-многие поколения наших предков, нас самих, наших потомков — все то, что мы — они — сами должны были сделать.
Преподобный Сергий потому так велик, что он нас выручает перед Богом. Там, где мы обманывали, смеялись, играли в свои игры, он не обманывал, не шутил и не играл в свои игры. Он просто нас всех выручал. И продолжает это делать.
В этой же молитве, которую мы только что читали у мощей Преподобного, говорится: «Поминай нас, своих духовных детей». Мы позволяем себе в этой молитве называться его духовными чадами. И так получается, что и мы не просимся в чада, и он нам себя не навязывает в духовники. Но Россия вся усвоена им как некий храм, где он является настоятелем, и вся она исповедуется ему.
Так вот, не будем приносить преподобному Сергию всякую чепуху, которую мы очень любим приносить. Будем к нему приходить с действительно духовными вещами. Он, конечно, ответит и на всякие наши нелепые прошения, но насколько ему будет тяжелее и больнее выслушивать все это — свидетельствующее о том, что народ Божий спустя семь веков после его кончины ничему не научился. Очень хочется научиться. Очень хочется прийти к преподобному Сергию с тем «единым на потребу», что правда важно. И чтобы он нам потом тоже сказал — погладил бы по голове и сказал: «Ну вот, есть у вас какой-то успех. Есть что-то, что вы поняли. Есть что-то, что вы смогли сделать».
Пусть так и будет.
Аминь.
